Читать книгу "История человечества в великих документах  - Кирилл Бабаев"

А вот до России монетам пришлось добираться целых полтора тысячелетия. Первыми русскими денежными единицами станут сребреники и златники великого князя Владимира Святославича (980–1015), который перенял их идею из доброй старой Византии. Впрочем, обращаться они будут недолго, и уже к 1050 г. чеканка монет на Руси прервётся на целых триста лет, чтобы возобновиться уже в образе знакомой нам копейки. Она и сегодня тщательно бережёт рубль. Уже давно не существует ни Лидии, ни её народа. Но когда мы с вами замечаем лежащую на земле 10-копеечную монетку, жертву суровой инфляции XXI в., давайте не будем проходить мимо. Вспомним, что она является прямой наследницей золотого статера лидийских царей, некогда перевернувшего жизнь человечества.

Спинтрия – платёжное средство для посещения древнеримских домов терпимости

Документ № 13

Остракон (507 г. до н. э.)

• рождение демократии

• наиболее чистая форма народовластия

Если и есть какое-либо достижение древнегреческой цивилизации, которое смело можно назвать стержнем современного мироустройства, то таким достижением следует считать демократию. Само это слово, зародившись на просторной афинской площади Агора в VI в. до н. э., успешно прошло через античные империи македонян и римлян, прорвалось сквозь тесный туннель Средневековья, пережило в меру просвещённый абсолютизм Нового времени и проросло через асфальт тоталитарных диктатур XX столетия. Демократическими называют себя все страны Европы и Америки, демократия фигурирует в конституциях подавляющего большинства государств мира, в десяти из них оно включено в официальное название. Не говоря уже о том, что из 193 государств – членов ООН 150 называют себя республиками, то есть декларируют народовластие. То самое, что было впервые провозглашено в Афинах 2500 лет назад.

А начиналось всё с того, что афинский народ (демос) устал от тирании и задумался о том, как законодательно закрепить невозможность её возвращения. Честь изобретения новых демократических законов была возложена на афинянина Клисфена Алкмеонида, который до этого уже успел настрадаться от тиранов династии Писистрата. Клисфен возглавил город в 507 г. до н. э. и взялся за дело со всей серьёзностью. Он ликвидировал старую родовую систему и создал вместо неё новую, территориальную сеть местного самоуправления, чтобы люди поскорее забыли о знатности или бедности своего рода. Военная власть перешла в руки коллегии десяти стратегов, чтобы избежать концентрации единоличного господства над войском. А основные решения в городе принимало общее собрание граждан (экклесия). Это и была самая прямая демократия, которую можно себе представить. Схожие политические системы существовали и в других городах-государствах античного мира, но афиняне гордились, что довели систему народовластия до абсолюта, и не зря говорил афинский стратег Перикл:

«Наш государственный строй не подражает чужим учреждениям; мы сами скорее служим образцом для некоторых, чем подражаем другим. Называется этот строй демократическим, потому что он зиждется не на меньшинстве, а на большинстве демоса. По отношению к частным интересам законы наши предоставляют равноправие для всех».

Но самым прорывным нововведением Клисфена стал закон об остракизме, с помощью которого устранялась сама опасность тирании. Каждый гражданин республики получил право написать на черепке разбитой амфоры имя политика, угрожающего демократии в городе, и участвовать этим черепком в голосовании. Голосование проводилось раз в год – если таких черепков (остраконов) накапливалось более 6000, то политик, получивший больше всего голосов, отправлялся в изгнание на целое десятилетие (не очень далеко – примерно, как из Москвы в Можайск). Афиняне пользовались остракизмом почти столетие (последний случай засвидетельствован в 417 г. до н. э.), и демократия успешно работала – настолько успешно, что некоторые историки называют самого Клисфена в рядах изгнанных. Античные авторы считали, что благодаря народовластию Афинам через несколько десятилетий удалось блестяще победить могущественную Персию, потому что граждане теперь сражались за себя, а не за чужого дядю. Многие полисы материковой Греции ввели у себя закон остракизма, а на афинском Акрополе была установлена статуя первого из изгнанных политиков, на пьедестал которой добавлялись имена всех «остракированных». При этом имущество изгнанных никто не смел трогать, а в случае военной опасности опальных деятелей возвращали на родину.

Десятки тысяч остраконов с именами знаменитых и безвестных афинских политиков найдены при раскопках древнего города. Но история того черепка с выцарапанной надписью «Аристид Лисимахович», что вы видите на фотографии, особенно интересна и поучительна, ведь она случилась с известным афинским политиком Аристидом, прозванным Справедливым:

Остракон с надписью «Аристид [сын] Лисимаха»

«Когда надписывали черепки, какой-то неграмотный, неотёсанный крестьянин протянул Аристиду – первому, кто попался ему навстречу, – черепок и попросил написать имя Аристида. Тот удивился и спросил, не обидел ли его каким-нибудь образом Аристид. «Нет, – ответил крестьянин, – я даже не знаю этого человека, но мне надоело слышать на каждом шагу «Справедливый» да «Справедливый»!..» Аристид ничего не ответил, написал свое имя и вернул черепок» [Плутарх].

Сложно сказать, попался ли археологам тот самый остракон с собственноручным автографом Аристида (он был-таки изгнан из Афин в 482 г. до н. э.) или какой-то другой, однако эта история показательна не только для афинской, но для демократии вообще. Она о том, что плохо образованный народ легко поддаётся эмоциям, его несложно обмануть, напугать, заморочить голову обещаниями или наветами. Самого справедливого на свете правителя такой народ может изгнать по ложному обвинению, если только оно красиво подано. Да может ли такой народ, может ли каждая такая кухарка управлять государством, или, как спустя 200 лет после Клисфена напишет Платон (см. Документ № 16), любое истинное народовластие неизбежно приведёт к тирании?

Кроме того, следует отдавать себе отчёт, что прямая демократия древних Афин, которую в современном обществе часто вспоминают с ностальгией, была возможна только в небольших городах. Да и не очень-то она была демократической, если вспомнить, что женщинам, рабам и метекам (иностранцам и отпущенным рабам) никакого слова не давали, и попробовали бы они заявиться на Агору со своим черепком в попытке поучаствовать в голосовании! Афинское народовластие на деле распространялось на 15–20 % населения города, что по тем временам равнялось примерно 20–30 тыс. жителей. Такое количество людей несложно собрать на городской площади (государство даже платило гражданам за участие в собраниях), и столь же несложно собрать и посчитать их голоса в виде судьбоносных черепков. Сегодня такое осуществимо разве что где-нибудь в Монако, но как раз там такое вряд ли возможно.